«Вот так напасть»

Публикация в группе: И В ШУТКУ, И ВСЕРЬЁЗ

Почему так происходит, никто не может объяснить, но как только девушка с красивой фамилией Румянцева выходит замуж, то обязательно берет фамилию мужа. В девичестве была поэтическим объектом восхищения мужского пола. Шагу ступить не могла своей прелестной миниатюрной ножкой, – вокруг её туфелек уже лежали два-три воздыхателя. Не пропускала ни одной дружеской вечеринки, где всех пленяла очарованием и душевностью. Пришло время, неприступные бастионы пали, бутон раскрылся, и марш Мендельсона проводил волнующую красавицу в альков семейного счастья под другой, уже мужниной фамилией. Ну да ладно, если бы фамилия попалась такая же благородная, как в девичестве или хотя бы звучная для уха, так ведь нет же, — тут как в покер – обмани, или будешь обманутым, а только муж звался Альберт Сракотяга. И теперь она мадам Екатерина Сракотяга. Дома сидит, никуда не ходит. Так ведь никто и не позовёт. Почему чаще всего именно мужчины являются невезучими обладателями столь одиозных фамилий? Мало нам бед от мужчин, еще и эта напасть.

 

 

И вот однажды, произошла история. Моя подруга, Жанна Оболенская вышла замуж за парня по фамилии… Впрочем, заглянем лучше в кабинет к нашему участковому психиатру. Да-да, не удивляйтесь, именно к нему, — к Христофору Бенедектовичу Падучему.

– Прошу, прошу сюда, мадам, у окошка вам будет покойнее.

– Я лишь месяц как мадам, но предпочитаю обращение «мадемуазель», – игриво подчеркнула девушка с непререкаемыми внешними достоинствами. Это была моя Жанночка. Когда после коротких церемоний она всё же удостоила стул вниманием своей плотной персоны, доктор внимательно заглянул в историю болезни и не найдя там ничего увлекательного по своей теме, вежливо обратился к пациентке:

– Слушаю вас внимательно.

– Доктор, я в отчаянии, — с надрывом произнесла Жанна и закатила к потолку глаза. Когда же спустя пару секунд зрение восстановилось на уровне профиля врача, он, между прочим, подобно тому, как начинают разговор о погоде все те обыватели, кому не о чем говорить, спросил, как её зовут.

– В этом и проблема, доктор, — переходя на шепот, заявила дама.

– Простите, вы не можете говорить в ту сторону? – попросил врач, отводя руку к стеллажу с лекарствами и отряхивая с бороды капли брызг, фонтанирующие изо рта Жанночки. Она вздохнула и, разведя руками, печально призналась:

– Моя фамилия Слюнеяева.  

– Ах, вот оно что, – сосредоточился врач. – Так. Так.

– Беда. Стоит открыть рот и на тебе – конфуз. Я уж и платочком прикрывалась, но не могу же я разговаривать с людьми, словно в маске. Я ведь ваша коллега- дантист и когда прошу пациента открыть рот…ах, доктор, лучше я помолчу.

–Так. Так, – повторил врач. – И как давно приключилась с вами такая странность?

– Да уж с месяц, как вышла замуж и взяла фамилию супруга.

– Вот как. Ну, голубушка, это чисто психологический дефект, который мы с вами с лёгкостью преодолеем. И не такие проблемы…проблемы… — врач как-то боком повернулся на стуле и странно повел носом. Жанночка вздохнула.

– Мадам, я рискую оказаться бестактным, однако вот этот запах…

– Ничуть не смущайтесь, доктор. В роду моего мужа были еще и Газиковы.

— Любезнейше прошу прощения, – врач взметнул стрелки бровей резко вверх. – Какие?

– Да никакие. Фамилия такая у семьи – Газиковы.

— Ах, вот оно что. Понимаю. Видимо связь между Слюняевыми и Газиковыми настолько тесна, что…

— Разумеется, доктор. Они – родственники.

— Да я не об этом, сударыня. Но странный факт я нахожу. Весьма странный.

 

Такую фамилию она могла еще выдерживать и как-то мириться с дисфункциями собственного организма, но когда в очередной раз Жанна вышла замуж за парня по фамилии Девочкин, она поняла, что столкнулась с ужасной проблемой – невозможностью забеременеть. Её каждый раз умиляли чудные крошки, которых привозила погостить семейка Рясных. На лице отражалось благодушие и искренность. Но стоило только тем покинуть дом Жанны, как у неё резко падало состояние духа, и начинали бешено трястись руки. Несколько часов Жанна Девочкина вздыхала у окошка, а недоумевающий муж ходил вокруг благоверной и колебался. В конце концов, природа не выдержала и возопила из глубины чрева: «Доколе!» и Жанна развелась, оставив мужа всё тем же Геной Девочкиным, не более того.

После развода Жанночку будто осветили изнутри. Она стала легка, как лань и воздушна, как сладкое манящее безе. Отбросив на дальний план всякую конфетно-букетную мишуру, она решила, что хочет просто мужа, который подарит ей долгожданное счастье материнства.

– И вы нашли такого счастливца? – с надеждой спросил врач при следующей встрече.  

– В целом, Леонтий был очаровательным романтиком. Меня даже поначалу ничуть не смущало, что муж из Сибири. Я влюбилась по уши и готова была ради него хоть…хоть…да хоть на край света, как это ни банально. Но верите ли, я никак не ожидала, что край того самого света, который поминают все влюблённые, протянется не дальше МКАД.

– И вся любовь? – усмехнулся доктор.

– Но вы тоже меня поймите. Ведь я же стала никем иной, как Жанной Задериволк. Окажись я в тайге, за каждым ельником может поджидать чудовищное приключение. Я тут же сбежала от опасной перспективы.

— Предусмотрительная вы моя, – сочувственно покачал головой врач.

 

Спустя время Жанна вновь оказалась на приёме у врача Падучего. На этот раз она длинной тенью проникла в кабинет и бесшумно примостилась на предложенный стул.

– Мадам, простите, вы сегодня вся в чёрном. Что-нибудь случилось? Позвольте догадаться: Вы опять вышли замуж?

– Вашей проницательности можно позавидовать. Вы правы абсолютно, к сожалению, – упавшим голосом прошептала Жанна.  

– Который? Я, признаться, сбился со счёту.

– Четвёртый… кажется. Или пятый. Мой муж был совершенным воплощением гармонии физического труда и поэтического вдохновения. В его руках я ощущала себя как в колыбели, а речами он убаюкивал так, будто колыбель эта качалась облачком, проплывающим над целой Вселенной, которую подарил мне он. Что и говорить, мой Альфред был на все руки мастер – и с лобзиком и со мной управлялся изящно, как настоящий мастер. На все руки…на все руки… – горько закончила воспоминания Жанна. – И вот эти самые руки его и подвели.

– Как? Как его фамилия, фатальная вы моя? – не в силах сдержать порыв, воскликнул врач.

– Засверленный.

– Я так и думал.

Жанночка извлекла из рукава кофты платочек и предалась чувствам.

Когда доктор, собственно он мой сосед, рассказывал нам эту историю и мы, да простят нас все мужья Жанны и она вместе с ними, громко хохотали, у нас в прихожей раздался телефонный звонок. Я подняла трубку и услышала знакомое чириканье подруги:

– Дорогая, я встретила его. Наконец-то этот чист во всех отношениях. Я проверила всех его предков вплоть до конца 19 века. Я всегда была уверена, что если судьбу хорошенько поприжать, с ней можно договориться о выгодной партии. Счастлива безумно, выгляжу на все двести или даже триста, завтра же переезжаю к нему в район аэропорта. Всё, подруга, целую тебя. Чао.

 

Я вздохнула и от души порадовалась за бедолагу, которой наконец-то улыбнулась Фортуна. Через месяц она вышла замуж, став Жанной Крайней и убеждена, что счастье не за горами.