Из к/ф “Трое в лодке, не считая собаки”
8[21] сентября 1916 года в маленьком городке под Витебском родился никому тогда неизвестный Залман Афроимович Храпинович, или как друзья стали фамильярно звать его – Зяма. Всё же наше культурное космическое пространство Земного шара знает его под именем ГЕРДТ. Да. Вот и Гердт дождался СТОлетнего юбилея.
Пожалуй, действительно нет ни единого ребёнка в далёкой Сибирской тундре и ни единого взрослого в самом высоком горном ауле, который бы не знал эту запоминающуюся фамилию, давно уже ставшую именем. Имя, похожее на аббревиатуру, скажете вы. Подумайте, как бы вы расшифровали её. Я же даю свой вариант и продолжаю – Главный Еврей Редкого Драматического Таланта.
Я уже не один десяток раз говорил, что никогда не пишу биографий. Скорее всего, всё, о чём моя рука водит по бумаге или пальцы неистово стучат по клавишам, это – собственные впечатления об артисте, эскизы моих ощущений, слегка размазанные по холсту памяти воспоминания и размышления, попытки построить некий мостик к душе человека, давно и навсегда завладевшего моим сердцем и проникнуть, ощутить, понять.
Я пишу именно портреты людей и именно такими, какими вижу их лично я. Иногда портреты получаются размытыми, акварельными, иногда это просто карандашные наброски, а чаще всего художественные миниатюры. Я не замахиваюсь на грандиозные полотна, так как пишу душою, а душа не терпит масштаба, она чувствует себя лучше в тишине, в уюте, в маленьком, но зато родном пространстве. Вот тогда только она искренна и дарит тепло.
Вы как судьи, нарисуйте наши судьбы
Нашу зиму, наше лето и весну,
Ничего, что мы чужие, вы рисуйте,
Я потом, что непонятно, объясню.
Когда-нибудь они мне всё объяснят про себя, про время, про всё-всё-всё…..
Человек-голос
Сказать о том, что у Зиновия Гердта был бархатный, густой тембр, чуть придавленный на обертонах и хрипловато расширенный к басу – это в сущности ничего не сказать о нём.
Голос Гердта не родился, он прилетел с другой планеты и возвестил о себе миру, словно Мефистофель, заключивший сделку с небесами о том, что заполучит души смертных и станет владеть их чувствами. И без тузов в рукаве, без крапа и плутовства он выиграл пари – с одной картой, с одним единственным козырем, который называется Талант.
Его голос клокочет, гортанно вибрирует и проникает в вас непостижимым гипнотическим образом. Голос Гердта. Он может быть истеричен, когда возмущается нечестным разделением 10 000 рублей между членами компании «Рогов и копыт»: «Кто такой Козлевич, чтобы с ним делиться? Мы не знаем никакого Козлевича!»
Голос Гердта. Он может быть напыщен, импозантен и строго официозен: «Композитор Бетховен Людвиг Ваныч. Музыка покойного Бетховена в исполнении ныне здравствующего соавтора. У виолончели автор, у рояля Терпеливых, у меня дома жена, Шучу».
А может просто пригласить вас на чай, к себе домой и почитать стихи или же послушает вас. Гердт был коллекционером личностей. Его ближайший друг Александр Ширвиндт вспоминал: «Бывало, звонит домой и кричит в трубку: Таня! Таня! Накрывай на стол. Я такого человека приведу к нам. Море восторгов – в глазах розовая наивность, из груди душа вырывается. Но проходят минут пять-десять и полное разочарование в собеседнике».
Гердт принимал всех, очень быстро прикипал к человеку, но также болезненно переживал расставания, даже если тот оказался полным ничтожеством. Вот так кто-то задерживался в его доме на пять минут, кто-то на полгода, а кто-то и на всю жизнь.
Голос, вызывающий истошные рыдания от смеха, был не в состоянии кипеть в одном сосуде, а именно томиться за ширмой в театре кукол Сергея Образцова, и пришёл час, когда детонирующая сила таланта, раздвинув тектонические слои искусства, вытолкнула наружу бурлящую лаву и окрасила мир неподражаемой интонацией, – сначала в кино, за кадром, потом и в кадре и, конечно же, в театре.
«С талантом человеку не пропасть.
Соедините только в каждой роли
Воображенье, чувство, ум и страсть,
И юмора достаточную долю».
Человек-нога
Злопыхатели замолчали сразу же, когда одна нога Гердта, а через время и другая встали на подмостки театра и на съёмочную площадку в кино. Я был слишком мал и не знал печальной истории с хромотой артиста. Больше того, я её и не замечал. Настолько тонко Гердт обыгрывал этот свой физический недостаток. Как хромал. Боже! Как же гениально он хромал, – как органично и естественно. Он хромал гораздо изящнее, чем иные ходят ровно на двух ногах. Едкий на ум и желчный на язык, Валентин Гафт заметил в одной из своих эпиграмм:
«О необыкновенный Гердт!
Он сохранил с поры военной
Одну из самых лучших черт:
Колено-он-не-преклоненный».
Укороченная после тяжелейшего ранения в боях под Белгородом нога Зиновия Ефимовича – это как поцелуй Бога: только одних Он целует в лоб, а вот других… Кто знает, как бы сложилась судьба артиста, если бы однажды, в 1941 году получивший бронь от фронта, актёр Арбузовской театральной студи Залман Храпинович не отодвинул данную ему привилегию в сторону и не явился бы сам в военкомат. А там война, а там его – еле живого, под огнём вытащила сестричка-медсестра с поля боя, а там 11 операций и вечная слава хирургам – спасли ногу!
Мучимый многолетним желанием во что бы то ни стало играть в театре, Гердт осознавал, что хромые артисты никому не нужны и путь в кино или на сцену закрыт. Его взял Сергей Образцов в театр кукол. Причем взял необычным образом. Как рассказывал сам актёр, Сергей Владимирович задал молодому фронтовику вопрос, вроде бы нормальный для приёма в труппу, но только не в труппу театра кукол:
– Вы знаете какое-нибудь стихотворение? Расскажите, пожалуйста.
Однако ничуть не смущённый таким подходом главного режиссёра Гердт с удовольствием начал читать. Собралась комиссия. Когда актёр кончил, воздух в зале окрасился каким-то необычным интересом к молодому дарованию. И вот вероятно напоенные таким одухотворением члены комиссии стали предлагать почитать ещё и ещё и ещё. И так продолжалось 45 минут, пока Гердт, знавший наизусть, наверное, всю русскую поэзию, не взмок и не взмолился:
– Всё, простите, но я устал.
И тогда Образцов встал и, пожимая руку Гердту, торжественно произнёс:
– Спасибо, вы приняты в стаю.
Первый же спектакль «Маугли» и Гердт в роли Акеллы. Представляю себе, как он звучал. Каким сильным, гордым и мудрым восседал его вожак волк на Скале Советов и как покорял и вызывал сопереживание у детей и взрослых. Увы, спектакль не сохранился, как многое из талантливого, что было смыто безжалостною рукой приверженцев режима, – того самого режима, который сам выбирал, на свой вкус – что народ, – его народ будет смотреть, а что нет. Но народ сам разобрался со временем и теперь спектакль театра кукол Образцова под названием «Необыкновенный концерт» мы имеем возможность смотреть в интернете, на дисках, по телевидению – хоть какие-то крупицы таланта Зиновия Ефимовича Гердта.
Человек-бессмертие
О кино- и театральных ролях Гердта можно говорить часами (и может когда-нибудь, я посвящу этому отдельную статью). Но в завершении моего краткого портрета, хочется вспомнить первую и судьбоносную роль Гердта в кино – его Паниковского. Ведь насколько судьба бывает прозорлива в том смысле, что даёт человеку удивительные шансы, но даёт их как бы невзначай, тихо-тихо, робея перед начертанным с рожденья Роком. Как бы мимоходом и случайно.
– На вот, попробуй если хочешь.
Нет-нет. Я не настаиваю – решать тебе.
Я лишь Судьба, и счастлива с тобою быть наедине.
Однако ж я открыть готова дверь,
Ты не заглядывал туда еще.
А там, там могут ждать тебя овации.
– Но если там пустыня? Иль Бог избавь, Аида пропасть, а? Тогда что? Уж не готовишь ли ты заговор?
– Глупец! Опомнись, я без тебя не мыслю жить на свете. По всем законам человеческого бытия умру и я с тобой. И что останется? Лишь даты две и чёрточка меж ними. А я…я не хочу короткого дефиса. Я жажду быть длинней, ты слышишь, Гердт?
– Гердт? Ты так плутовка произносишь это имя, что захотелось встать, его услышав. Чем зарядила ты его, ответь?
– Так встань же, мой избранник. Не ленись. Встань и иди, заряженный Судьбою. Век твой пришёл. И слышишь? Слышишь ты, актёр? Вот час… час пробил твой, а вот….а вот и та минута – одна, всего-то шесть десяточек секунд и ты…..Ну! Не промахнись с минутой. Торопись.
– Судьба, чертовка! Что ждёт меня за дверью, там, ну говори?
– Моя сестра родная – Слава. Только позвони, сейчас, пока не поздно, на Мосфильм.
И Гердт позвонил своему другу, Михаилу Швейцеру, который как раз тогда начинал съёмки «Золотого телёнка» с Юрским в главной роли. Все актеры уже сыгрались, ничего не предвещало перемен. Блестящий образ Паниковского создавал гениальный Ролан Быков, Шуру Балаганова репетировал Невинный, который потом уедет по срочным делам и его заменит Леонид Куравлёв (как важно иногда НЕ уезжать, но тоже судьба!). И вот Швейцер просит Гердта подъехать к нему на площадку по каким-то личным делам. А там за разговорами, режиссёр фильма предлагает Гердту по-приятельски, а может и просто в шутку сделать пару дублей. Тот сделал. И Быков и Швейцер в один голос сказали Гердту: Всё! Ты – Паниковский, даже лучше чем у авторов.
Соглашусь на всё 200 процентов. У Ильфа и Петрова Паниковский какой-то клоун, а у Гердта он трагик. Хотя по амплуа, по актерскому почерку и типажу Гердт с Быковым – одно племя. И со всем уважением относясь к Ролану Антоновичу, я убеждён, что и Зиновий Ефимович сыграл бы кота Базилио не хуже, а может…а может.
Хотя и был он сравнительно молодым человеком, я долгое время не переставал поражаться тому, как же гениально Гердт сыграл такого тщедушного старичка, дышащего на ладан, но попутно отравляющего жизнь и себе и всем окружающим своими авантюрами. Фильм вышел в 1968 году, и потом было много-много ролей в судьбе, а я всё счастливо недоумевал: Да сколько же лет актеру, что он до сих пор жив! И тотчас себе отвечал: Гердт не имеет возраста. Он вечен.
Вот так и теперь мне бывает страшно включать интернет и пролистать новости. Или смотрю на актёров тех древних лет и умоляю куда-то в пространство: Ну, дай им еще сил и здоровья. Ну, прошу тебя, Господи, – только не сегодня….только не этого. Но Там…Там свои планы. Не мне в них вмешиваться. А Гердт, – да пусть простят мне даже Там, – он ВЕЧЕН. Иначе, если умрёт он – что же тогда останется у нас? Что?
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
(Б. Пастернак)
Автор публикации
Хорошо, без напыщенности, чего и не любил сам Герт. Но с теплотой о человеке и большом актёре. Спокойно- мудром.Мне посчастливилось только раз встретится с ним в Тель- Авиве в 91 году, и поговорить то всего минут пять, а вот же- запало в душу. Как он уважительно и с интересом разговаривал со мной никому неизвестным коллегой , да ещё и молодым новым репатриантом. Спросил откуда, где работал, как мне в стране. Затем для местных актёров сыграл с местными русскоязычными несколько сцен из ряда спектаклей. Зал, рукоплескал. Придирчивый, ведь коллеги всегда ревностны к славе других, но тут это растворилось в признании его таланта и простоты общения. И его рукопожатие я не забуду и скромное при знакомстве- Зяма. Вот и всё. Мимолётно. А запомнилось на всегда. Спасибо Игорь за память.
Классно! Вот она – духовность. Еще раз тебе говорю – подумай над тем, чтобы все свои встречи с такими людьми как-то оформить. Я не шучу.
Игорь я не умею писать в данном жанре, а ВСТРЕЧами меня судьба одарила, даже случайными с неслучайными людьми. Да и кто я , чтобы говорить про них в ключе что мол Он и я, мол. Мне просто повезло в этом, не более. Особенно много таких встреч дал Израиль. Это и Ким, и Алексин, и Игорь Губерман, и Казаков с Никулиным, Мушкатин Игорь и ряд других, но фрагментально, не близкие друзья и даже не приятели. Случайные соприкосновения. Тогда , это было так просто, органично и непринуждённо. Видимо время было такое- большой надежды.
У нас же есть категория в меню – ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ. ты можешь сделать для себя список таких людей, с которыми, пусть мимоходом, но встречался. Сам же говоришь, что это – память, так зачем же забывать об этом. Вот и посмотри, как выглядит любая дата в Памятных датах и таким же образом можешь добавлять любую свою. И сообщая миру о дате рождения или о дате памяти человека, ты вполне имеешь право, да и должен высказать свои ощущения, поделиться своими впечатлениями о встрече с ним. Это уже не будет выглядеть в контексте Он и Я. А ОН Моими глазами. Подумай. Я бы хотел, чтобы не только мы с Кариной занимались календарём, то есть Памятными датами, но чтобы и другие авторы подключались. Очень много литературных и театральных дат даже в сентябре, но хочется же не просто отметить их сухими словами, а выразить личный взгляд.
Игорь, я лучше, как рыба прилипала подключаться буду иногда к вам, как некое дополнение к теме, моей измученной и утомлённоё солнцем головушке так понятней и легче воскрешать что либо в памяти , да и твои работы получат дополнительный объём, а лучше, чем ты в данном жанре я уже давно никого не читал, возможно я мало читаю, но думаю, что это не субъективно. Так что позволь катится на твоей широкой спине по волнам данного жанра, так получится продуктивнее….
Юра, буду рад, потому что считаю воспоминания живого свидетеля бесценными. Без дураков.
Тьфу на тебя, надеюсь, что ещё какое- то время живого. Шучу.
Боже мой! Какие комментарии Юрия! Какая чистота и скромность душевная!
Какая душевная и писательская гениальность у автора. Гениальность в ПРОСТОТЕ и глубоком проникновении. “Скорее всего, всё, о чём моя рука водит по бумаге или пальцы неистово стучат по клавишам, это — собственные впечатления об артисте, эскизы моих ощущений, слегка размазанные по холсту памяти воспоминания и размышления, попытки построить некий мостик к душе человека, давно и навсегда завладевшего моим сердцем и проникнуть, ощутить, понять”.
Это же сойти просто с ума!
Ах, наш любимый Зяма! ” Не слишком ли я для вас УМЕН?” Эдуард Апломбов.
Брависсимо, маэстро!
Надюш! Мои всяческие восторги!)))
Вот на этом салюте я почапала баиньки.
Спасибо, моя верная читательница и волшебных снов!
Замечательная статья Спасибо вам!
Вам спасибо за внимание. Заходите еще. И я и те, о ком я пишу, будут только рады. Я чаще всего пишу о тех, кого уже с нами нет. Но пока мы помним их, пишем о них, читаем о них, – до тех пор они всё-таки живы.
Это верно. Спасибо!
У такого Актёра не могло быть проходных ролей. Даже эпизодические роли запоминались отчётливо и надолго (например, судья в "Пацанах" Д.Асановой: "Павел Васильевич… вы уверены?..") Бомзе в "Месте встречи изменить нельзя" с его, по мнению многих, наивной верой в Эру милосердия (так и называется роман братьев Вайнеров, по которому экранизировали этот культовый фильм) – возможно, есть по сути камео самого З.Гердта: мягкий, отзывчивый и по-настоящему интеллигентный человек, которых, увы, так не хватает в современной жизни… Это, видимо, некий врождённый, генетически предопределённый талант, сопряжённый с высокой духовностью и несгибаемым мужеством.
Да, Виталий. Всё это, конечно, у него было. Страшно то, что я уже боюсь каждое утро открывать интернет, чтобы прочитать об очередной утрате. Опять выражусь старой избитой фразой кого-то из классиков:
"Мрут, да всё не те. А те – не мрут".
Ох, Игорь, опять "довели до слёз" и комментарии, и эссе Ваше!
Чему я искренне рад! Это нужные слёзы!