«Милая моя Ева! Всё идёт великолепно, но обеспокоенная неудовлетворительными успехами сына в колледже, миссис Патрисия Кларксон направляет к вам некоего Морриса Лакли – это её личный секретарь. Ему поручено следить за поведением и учёбой Брайана и докладывать лично миссис Кларксон. Какое-то время он поживёт в лагере. Прошу тебя относиться к нему как к гостю,- хоть и нежеланному, — но оказывать всяческое содействие, в разумных, разумеется, пределах. Извини, девочка моя, за вынужденные неудобства. Держи его подальше от лаборатории и будь осторожнее с репрессиями, умоляю».
Твой любящий дядя Оберой
Ева скривила прелестные губки, будто съела пучок щавеля, и швырнула письмо дяди в камин.
— Грэг! — вздохнула Хозяйка. К нам скоро пожалуют гости. Некий господин по имени Каркни или Каркли. Не выговоришь. Наверное, и сам такой же мерзкий, как ворона. Немедленно сообщи мне о его приезде. Грэг поклонился и вышел.
Она плыла как рыбка, легко перебирая прелестными ножками, словно волны сами несли её, бережно раскачивая на себе, как на качелях или же нежно накрывая собой, пытаясь защитить и открыть для прелестницы уникальные красоты своих внутренних богатств, с надеждой, что однажды ей понравится там, и она навсегда останется королевой подводного царства.
Но Ева не спешила расставаться с сушей. Она просто получала наслаждение, скользя на спинке в первый день лета, устремив взгляд в лучезарное небо, и лёгкий ветерок был дружелюбно попутным, неся драгоценное тельце юной красотки по ленивой изумрудной волне.
Прячась от солнца, резвящегося на её милом личике, Ева сделала кувырок и нырнула вглубь, слившись с водной флорой и фауной воедино, направляясь к берегу. За несколько метров до склонившегося над водой раскидистого орешника, она вынырнула и пронзительно заорала:
— Грэг! Сюда! Ева нырнула обратно и снова вынырнула наверх по шею, как это делают те, кто зажмуривает глаза в надежде, что кошмар им просто почудился. Но, увы. То была явь. – Вы кто?!
На берегу под разлапистой веткой орешника на старом пне тихо и сонно сидел рыбак. Старый потертый плащ длинными полами погружался в воду, на лоб была нахлобучена мятая соломенная шляпа типа сомбреро, из-под которой на Еву смотрели беглые карие глаза с лукавым прищуром у век.
— Вам не следует меня бояться, мисс, — пытался успокоить девушку мужчина, вытаскивая окурок сигары изо рта. – Я всего лишь удил рыбу, — добродушно улыбнулся он. Ева, словно испуганная русалка, с которой грубо сорвали её нижнюю часть, заверещала:
— Что Вы здесь делаете? Это королевский пруд!
— Да? Не познакомите ли меня с королевой? – улыбнулся он.
— Это – я! Хам! – грозно заявила Ева и треснула маленькой ручкой по воде, посылая в сторону рыбака потоки брызг. – Грэг! — вновь закричала она.
— О, простите, Ваше Величество, — поспешил успокоить юную пантеру хам. — Я не сразу узнал Вас в виде бюста….а не во весь рост. Ева заскрежетала зубками:
— Да как Вы смеете! Я прикажу повесить Вас на этом же орешнике! Рыбак расхохотался, а девушка стала лупить по воде со всей силы. Тут же появился Грэг.
— Скрутить его, олух! Тебя не дозовёшься! – приказала Хозяйка. Грэг заломил руки рыбаку и вывернул наизнанку карманы.
— Эй, полегче, — захрипел тот от напряжения. – Мисс, если Ваш костолом не поленится и заглянет в нагрудный карман… Грэг извлёк оттуда удостоверение на имя Морриса Лакли. Ева прикусила губки и раздражённо процедила в сторону:
— Только этого мне не хватало.
— Ничего себе светский приёмчик, потирая локти, усмехнулся Лакли.
— Сами виноваты, сэр, — ехидно произнесла Ева. Грэг! Проведите мистера Какни в его апартаменты. Затем повернулась и медленно поплыла обратно.
— Я Лакли*, миледи! – крикнул вдогонку рыбак. – Лакли, что в переводе с альбионского «Счастливчик», только без второй «Л». Но Ева проигнорировала это замечание и с испорченным настроением и негодованием внутри поплыла в противоположную сторону.
Просушившись на берегу, королева впорхнула в летнюю юбочку, нацепила топик и нервно запрыгнула в кабриолет. Тейл покатил к кампусу. Ева раздувала щёчки от негодования. Если бы этот хам Лакли был её рабом, он бы уже давно кормил рыб на дне пруда. «Но тут другое дело. Еще и дядя умолял помогать ему». Связанные руки приводили госпожу Еву в бешенство. «Сегодня не мой день», — сопела красотка. Ей надо было срочно на ком-то разрядиться. И объект не преминул задержаться ни на секунду.
Машина мисс Евы с открытым верхом медленно двигалась вдоль учебных корпусов. Была перемена, и дети носились по двору как угорелые. Взгляд Хозяйки упал на Боба, стоявшего у задней стены здания мастерской, и напряженно глядевшего куда-то вверх. Где-то на высоте 4 метров в нише была вмонтирована вентиляционная труба, внутри которой находился вентилятор, но он не крутился. Там, внутри трубы сидел маленьких чёрный котёнок. Дрожа от страха, малолетний экстремал наблюдал вниз, ухватившись за лопасти вентилятора. Исполин Боб пытался убедить его прыгать на руки, но котёнок был непоколебим. Он предпочитал остаться. Боб нервничал, но сам никак не мог забраться наверх, чтобы достать пушистого сорванца.
А за углом дома некий школяр Лео уже тянулся к щитку подачи питания. Этому паразиту не терпелось посмотреть на реакцию Боба и на то, что станет с котёнком, когда крыльчатка раскрутится. Оставалось 10 сантиметров до рубильника. Еще чуть-чуть и он дотянется и… И тут Ева заорала что есть мочи в ухо сонному водителю:
— Гони, Тейл! Задушу! Оглохший палач не сообразил, чего от него хотят:
— Но, Ваше Величество. Там же красная дорожка, газон, цветник..
— Разрублю на части! — страшно зарычала Ева. Тейл отжал газ до предела. Мчась на огромной скорости, они всё равно не успевали на несколько десятков метров. Крикнуть мальцу – значит испугать его, а от испуга этот живодёр мог и ускорить выполнение своего коварного плана. Ева сжала кулаки, встала во весь рост на сиденье, присела, и пружинистым прыжком с зычным звериным рыком матери, защищающей своё дитя, прыгнула с машины на толстую ветку ясеня. Затем, сделав кувырок и раскачавшись посильнее, бросилась с дерева на Лео, сбив того в кусты и вцепившись острыми зубами в шею школяра. Те, кто это видел собственными глазами, не верят в эту историю до сих пор, спустя…ну, умолчим о давности событий.
В то же время, когда Ева каталась в пыли на Лео, бедный котёнок таки свалился вниз и распластался на широкой лысине Боба. Фыркая и царапая мягкими коготками лицо великана, он утонул в широких ладонях охранника.
Тут же нарисовались Грэг с Тейлом, и еще несколько охранников, окружённых тюторами и школярами. В конце концов, Еву подняли на ноги, отряхнули павлиньими хвостами, и лишь когда она убедилась, что кот в безопасности, то немножко успокоилась.
Госпожа осыпала ледяными осколками гнева этого несчастного Лео и прошипела, обращаясь к Грэгу:
— В яму с тиграми его! Грэг робко сказал:
— Простите, Ваше Величество, но у нас нет ямы с тиграми.
— Как это нет? Немедленно закажите с десяток штук. С гарантией и обслуживанием.
— А с этим что делать?
— Пусть побегает босиком по вон той заросшей крапивой полянке. Полчаса. Заодно и площадку для будущей ямы вытопчет.
Грэг поднял испуганного невменяемого парня, на шее которого теперь синел оттиск зубов Хозяйки с кровоподтёками. Подошёл доктор Диксон и, осматривая рану, многозначительно заметил Лео:
— Эта отметина от твоей королевы останется на всю жизнь. Гордись ею. Хотя, вряд ли тебе захочется хвастаться тем, как ты её заслужил.
Утомлённая незадавшимся с утра днём, растрёпанная, но прекрасная мисс Ева подошла к Бобу. На его руках уже уснул котёнок, держа в зубах ремешок наручных часов гиганта, и мурлыча о чём-то своём. Но Ева смотрела не на котёнка. Она широко раскрытыми глазами пристально всматривалась в глаза Боба. Из них исчезла пустота. «Дядюшка Оберой был бы разочарован», — задумчиво улыбнулась Ева. Исполин бережно прижимал маленькое существо к груди, а его глаза стали наполняться теплом и смыслом. Потому что, когда ты начинаешь о ком-то заботиться, у тебя появляется свой собственный смысл – ради чего и ради кого жить.
Боб умоляюще обратился к госпоже:
— Ваше Величество…
Но Ева повелительно подняла руку:
— Молчи, Боб. Сейчас молчи. А то разбудишь своего друга. Она погладила ноготком пальчика ухо котёнка. Тот лениво приоткрыл один глаз, сладко зевнул и слегка лизнул палец своей спасительницы. И опять захрапел.
Ева мягко повернулась и слегка прихрамывая, направилась к машине. Но последнюю фразу Боба она всё-таки услышала:
— Эх, как же тебя назвать-то, счастливчик? О! А так и будешь — Лаки*! То есть Счастливчик! Ева вздохнула полной грудью и лишь произнесла в сторону:
— Нет, сегодня определённо не мой день.
Автор публикации
Хватит писать! ЧИТАЙТЕ!
Какое яркое описание. А я, кажется, нашла в Еве плюс — она любит животных.
Совершенно верно и проницательно, как всегда! И запомните эту ЦЕННЕЙШУЮ подробность!!!
Когда-нибудь с
танет ясно, что любовь к животным тут…..почти по крови….Тссссс
Запомню ) Но особой проницательности тут не нужно было, у Карины всё разложено по полочкам. Хотя… возможен и подтекст,наверное? )
Я знала, что автор, любящий кошек, на страницах котенка не обидит. Однако, немного понервничала. Я и сама на кошку или собаку перо бы не подняла. Не смею, ооочень их люблю)))
Мяу-мяу-муррр))) Обожаю их…
Лапулечки какие!!!