Доктор Диксон, в белом халате с радужными разводами от препаратов, больше походивший на врача-стоматолога, коим и был в далеком прошлом, чем на химика-электронщика, суетился вокруг системника, пытаясь наладить работу сети. Еве, всегда содрогавшейся при звуках бормашины, вид доктора внушал и страх и уважение. Его умелым рукам она бы, наверное, доверила и свои белоснежные острые зубки. Потом бы конечно, убила его за то, что он посмел прикоснуться к деликатной зоне, но это уже пустяки.
Однако же, нужно было собраться с мыслями, настроиться на определенную лирическую электромагнитную волну. Ведь сейчас ей предстояла встреча с Брайаном Кларксоном, и не просто встреча, а сеанс атаки мозга. Дело для неё обычное и повседневное, но с помощью электроники ей еще пока никого не приходилось вводить в благоговейный ступор.
Наконец 15-ти летний дылда предстал пред очами юной Хозяйки. Прекрасная мисс Ева сидела в кресле, заложив ногу за ногу, и внимательно рассматривала подростка. «Этот будет петь дифирамбы», — вздыхая, сразу угадала она, судя по согбенной в глубоком поклоне фигуре юноши. Как она их ненавидела – этих рабов, готовых тебя обожать, преклоняться, облизывать, но не тебя-человека, а тебя-господина.
«Такие предадут в первую же очередь. Прямо в спину. Исподтишка. Такие никогда тебя не поймут. Ты им можешь хоть всю душу открыть. Они на тебя будут обожающе тупо смотреть, но их интерес не распространится дальше тембра твоего голоса – казнящего или милующего. На глубину слов им наплевать. И вот когда тебе станет больно от этой пустоты, от этой фальши, от этого вакуума, ты начнёшь их просто бить и унижать – жестоко и заслуженно. Потому что тебе больно. Потому что они – рабы и не желают становиться людьми и видеть в тебе человека.
Противно. Наверное, дядя прав: с рабами надо поступать так, как с рабами, коль уж природа отказала им в чести, достоинстве, высоких идеалах, верной дружбе и настоящей любви. Где же ты – не раб, но человек»? — вздохнула юная повелительница и продолжила играть Хозяйку.
Мягко привстав с кресла, Ева одёрнула складки замшевой юбочки и обошла мальчика.
— Ты знаешь, зачем ты здесь?
— Нет, госпожа, — потупив голову в пол, тихо промямлил Брайан. Внутренне он был несколько напряжён. Ева подошла со спины, наклонила алые губки к его затылку и растянуто медово стала общаться с ним. Вещала госпожа своим обычным голосом, но Брайан слышал второго себя. Фильтрация частот, разносившихся по волнам в пространстве, корректировала голос Евы и моделировала его под голос самого Брайана, копируя и точно воспроизводя его же интонацию, тембр и даже сленг.
Повернув мальчика лицом к себе, Хозяйка внимательно взглянула на него матовой желтизной искусственных глаз и продолжала монотонно внушать ему о том, что тоже собирает марки, как и он, что ей тоже нравится кушать яблоки вместе с косточками, как и ему, а по вечерам заглядывать в окна женского общежития.
Как только она уловила его интерес к её словам, мисс Ева моментально зафиксировала его блеснувшей радугой глаз и уже не отпускала из диапазона своего внимания. Брайан начинал видеть в госпоже свои же ужимки, ощущать своё же дрожание нижней губы, и слышать даже собственное лёгкое заикание. Он видел в ней второго себя. Ева почувствовала, как мальчик стал успокаиваться рядом с самим собой.
Убедившись, что психологически Брайан уже готов к общению, она выскользнула из-за его расслабленной спины и поплыла знаменитой кошачьей поступью по залу. Краем глаза юноша залюбовался пленительной походкой порхающих ножек госпожи. Ему показалось, будто она не шла, а возносилась и воспаряла в воздухе на пушистом облачке, облачившись в царственные одежды и меха. А вокруг летали золотые ангелочки, и тихо звучала «Энигма» Мишеля Крету, и что-то еще шуршало над ним, благодаря оперативным скрытым действиям доктора Диксона, колдующего над техникой за ширмой.
Все части тела Брайана парализовала некая незримая сила; он был словно скован магнитами, а на него в упор взирали жёлтые лимонадные глаза тайпана с узкими коричневыми зрачками. Немигающий взгляд линз пленял и вселял в бедного парня странные чувства нежности к госпоже. Это было похоже на желание не обладать ею физически, а скорее относиться к ней, как к матери, как к кому-то единственному, кому можно было доверить тайное – то, в чём стыдно признаться кому-то чужому.
Он же не ощущал стыда перед ней, и пока звучала волшебная музыка, Брайан сгорал от нетерпения поделиться с госпожой чем-то сокровенным, умоляюще ожидая её совета, её поддержки и одобрения. Он искренне желал, чтобы она сейчас погладила его по голове, как это делала мама. И голос её был так похож на голос его матери. Он слушал его и видел перед собой и себя и собственную мать, которую не встречал уже так давно.
— Не бойся меня, малыш, — услышал мягкую мелодию голоса Евы Брайан. — Ты такой умный мальчик, — вкрадчиво начала она. — Такой послушный. Ты ведь любишь своего папу?
— Да, — робко промычал мальчик.
— Почему так несмело?
— Мне кажется, что Китти он любит больше.
— Китти это кошка?
— Наша служанка. Когда моей мачехи, леди Патрисии нет дома, они устраивают оргии.
— О, ты даже знаешь это слово!
— Простите, испугался Брайан и задрожал.
— Ничего, — ласково прошелестела Ева, массируя его плечи, и поднесла пахнущее лавандой личико ближе к нему. – Не бойся, говори.
— Я участвовал в них.
— Как?
— Они…они заставляли меня раздеваться и начинали приставать. Глаза парня наполнились слезами.
— Ну-ну, мальчик мой. Успокойся, — обволакивающий голос Евы растекался вокруг вязкой мякотью, в которую погружалось подсознание школьника. – Почему же папа не купит тебе отдельную квартиру, чтобы ты мог устраивать собственную личную жизнь?
— Он говорит, что у нас нет денег?
— У кого нет денег?- усмехнулась Ева.
— Месяц назад он рассказывал леди Патрисии, что какой-то Авакян потребовал нереальную сумму за Кэпу.
— Кто такой Кэпа?
— Мэр Кепстон.
— Его же, — вспомнила Ева, вроде бы подстрелили, когда он катался на велосипеде? Брайан кивнул и продолжал говорить, что слышал, как по телефону папа ругался с кем-то, что, мол, он не ожидал такой осечки и требовал вернуть аванс.
И тут доктор Диксон дал сигнал на линзы. Мисс Ева ждала этого момента. Дело в том, что любой человек каждые 90 минут испытывает состояние, когда он впадает в некий транс. Он не слышит, когда к нему обращаются, он даже может не видеть никого в этот момент. Он отключается на какое-то мгновение. В такой момент у человека можно спросить, как его зовут, и он не сразу ответит.
И вот именно этого момента ждали и Диксон и Ева – момента, когда можно будет ввести программу ввода состояния другого человека в сознание Брайана. Хозяйка ближе поднесла своё личико к мальчику, пока не оказалась почти лицом к лицу с юным Кларксоном, и твёрдо произнесла, расширяя зрачки:
— Сейчас я хочу поговорить с твоим отцом. Брайан немножко вздрогнул и часто-часто задышал.
Когда он успокоился, Ева продолжила сеанс:
— Скажите, с кем я разговариваю?
— Я – сенатор Кларксон. А Вы кто? Леди Ева поняла, что этот информационный фантом не будет общаться с чужими. Надо было назвать близкого сенатору человека, которому бы он выложил всё. В головку госпожи пришла счастливая мысль:
— Я – Ваша совесть. Вы ведь готовы поговорить сами с собой?
— Безусловно, вздохнул фантом «Кларксон». Спрашивайте.
— Кто такой Авакян?
— Это – наёмный убийца. Я заплатил ему, чтобы он избавился от мэра. А этот ублюдок промазал. Линзы Евы сверкнули.
— Брайан сказал, что леди Патрисия – его мачеха. Где родная мама мальчика?
— Она болеет. В лечебнице для душевнобольных.
— Как? При живой жене Вы женаты вторично?
— Официально нет. Мистер Брокколи считает, что пока рано оформлять брак.
— Брокколи. Брокколи. Лидер террористов Макаронии?
— Да. Это отец Патрисии.
Ева поняла, что пора заканчивать. Информации на первый раз более чем предостаточно. Да и Брайан ужасно вспотел от перенапряжения. Бросив небрежный взгляд на жалкого подавленного юнца, госпожа Ева потеряла к нему интерес, прошла к столу, выключила музыку и сняла линзы. Щёлкнув пальчиками, она мгновенно вывела Брайана из оцепенения.
— Ну, ледяным тоном произнесла Хозяйка. – Ты будешь учиться хорошо? Смятённый школьник в недоумении быстро кивнул и вышел из лаборатории, сопровождаемый крепышом Рави.
Сеанс завершился. Весь диалог Евы с юным Кларксоном передавался в закодированном виде онлайн в центр Ордена, и опытным дешифровальщикам пришлось напряжённо поработать над столь ценной скандальной информацией.
Автор публикации
Хватит писать! ЧИТАЙТЕ!
Ну и чудеса обработки )))
У всех в шкафах есть скелеты. Чем выше положение, тем просторнее шкаф, тем больше скелетов.
О, да! Все мы грешны! И почему-то многое нам прощается. Странное дело. Я бы всё же разделила грехи на прощаемые и непрощаемые…
Уметь прощать — дело трудное. Я со временем начала понимать, что прощала непростительное и обижалась по пустякам. Переоценила… только с опозданием.
Вот! На следующей неделе начнется публикация моего 300-страничного романа на эту тему))
Жду и с удовольствием буду читать)))