Обед начинался по-английски сдержанно. Плавно и размеренно сновали официанты с напитками и закусками, тут же соблазняя гостей тонкими изысками и невозможными ароматами яств. Разносом и подачей блюд командовал важный, как индюк и гордый, как князь, дворецкий Иван. Макс во фраке и с набриолиненной шевелюрой галантно раскланивался перед дамами, сухо, но дружелюбно приветствовал мужчин.
— Лариса Дмитриевна, душечка, — обратился он к невесте. – У вас прекрасные друзья. Поздравляю с чудесным вкусом.
Кто-то одобрительно крякнул, миллионщик Кнуров продудел в бороду. Лариса всё время не сводила глаз с Паратова, то краснея, то бледнея, пытаясь обратить на себя его живое внимание. Макс предупредил желание Паратова и успел предложить Ларисе присесть:
— Ларочка, солнышко, ты устала за сегодня, хозяюшка. Я сам похлопочу, родная, присядь.
Невеста удивлённо уставилась на Макса, но не найдя причин отказываться, опустилась в бархатное кресло. — У окошка, прошу тебя. Здесь светлее. Солнце так изумительно отражается в бриллиантовых стразах на твоих бесподобных волосах.
Лариса невольно улыбнулась куда-то в пространство, домиком вскинув брови, будто сама не ожидала от себя этой улыбки. Гости же, поначалу не желающие одаривать своим вниманием человека не их круга, вдруг обратили самый любопытный взор на него, разглядывая, прежде всего необычную лаковую укладку волос на голове Макса. И потом такой тёплой заботы о женщине, которая якобы не любит своего жениха, никто не ожидал. Макса, как все заметили, его невыгодное положение в глазах присутствующих не волновало нисколечко. Кто-то даже шепнул кому-то, что на самом-то деле у жениха с невестой всё давным-давно ладно и полюбовно, но зачем-то её мамаша распускает слухи, будто Лариса Дмитриевна не любит Юлия Капитоныча. Выглядело всё не совсем так.
Макс, рассаживая гостей за столом, одновременно распоряжался относительно подачи закусок и аперитива.
— Я что-то не в аппетите, — тихо произнесла Лариса, то ласково поглядывая на сидевшего напротив неё Паратова, то попадая холодными пальцами в тёплые ладошки Макса.
— О, милая, тогда возьми, будь добра, хотя бы ватрушечку. Она напоминает мне тебя.
— Сударь, — ироничным тоном заявил Паратов. — Сравнивать женщину с булкой? Это уровень булочника, а не приличного буржуа. Как вы смеете? Да я за Ларису Дмитриевну…
В гостиной вдруг стало мертвенно тихо. Слова раздражённого Паратова всегда производили определенный эффект на публику. Макс же снисходительно улыбнулся.
— Вы торопитесь с выводами, любезный гость….как вас…ах, да, Сергей Сергеич, кажется. Вы без бейджика на пиджаке и поэтому я не сразу вас узнал. Дело в том, что слово «ватрушка» произошло от корня «ватра», что в большинстве славянских языков означает «огонь», «очаг». Смотрите, какой пирожок, какая форма, а внутри? Напоминает солнце. А именно домашний очаг для древних народов был символом этого светила.
Макс всё это время нежно поглаживал руку Ларисы, замечая, как сначала она резко одёргивала её, но постепенно лёгкий румянец стал проявляться на щёчках. Она смотрела на Макса с уже нескрываемым интересом.
— Не правда ли, моя Ларочка похожа на солнышко, — с чувством произнёс Макс.
Лариса потеплела, с удовольствием взяла из его рук ватрушку и откусила кусочек.
— Кажется, что нам всем стало еще светлее, — тихо сказал Макс, — а мне даже теплее.
— Вот бабник, — возмутилась из-за двери Дианка. – Он что, её загипнотизировал? Я не знала, что Макс может быть таким ванильным. Противно слушать.
Гайди веселился в душе.
Мокий Пармёныч, презрительно наблюдавший за Карандышевым-Максом, тем не менее, был восхищён тонкими манерами и прекрасным обхождением хозяина. Прибыв на обед с одной только целью затеять насмешки над мелким мужичком, он увидел фешенебельный английский клуб и лорда с аристократической внешностью. Макс угощал пловом с бараниной, салатами с кальмарами, сырными улитками, запеканками, рыбой, — всего было вдоволь. Кроме этого, он забавлял гостей остроумными историями, связанными с кулинарными открытиями. Предлагая кому-то рассыпчатую картошечку с лучком и шампиньонами, Макс делился анекдотом:
— Разговаривают два генетика: — И как там ваша новая картошка с генетическими модификациями? Мне кажется, полная фигня! – Тихо! Она может услышать.
Взрывы хохота постоянно сотрясали общую атмосферу. Не смеялся только Паратов. Он намечал на сегодня грандиозный план унижения Карандышева перед всеми и Ларисой особенно. Он рассчитывал напоить её жениха, чтобы тот стал дерзить и выглядел идиотом. Все жалели бы невесту, и восхищались бы Паратовым. Но что-то пошло не так. Макс всё больше и больше завоёвывал уважение не только Ларисы, но и гостей. А против такой толпы один Паратов не справится. Его поднимут на смех, а те, кто боится, просто покинет дом и станет смеяться снаружи. Мда. Всё рушилось. Никто не желал жалеть Ларису. Кое-кто даже тихонько поздравил её с женихом, и она слегка зарделась. А вот на Паратова мало обращали внимания. Хотя, нет, когда играли в «корову», где по условию надо было мимикой изображать портрет кого-либо из гостей, а другая команда отгадывала, кто же это, Паратов имел грандиозный успех: его изобразили в виде петуха с большими усищами и отгадали за пару секунд. Он хотел было возмутиться, но градус общего веселья был таковым, что тебя могли принять за человека без чувства юмора. Нет. Что-то определенно для него складывалось не так. Тем более что Лариса Дмитриевна хохотала громче всех, слегка припадая к плечу Макса.
— Ах, она маленькая стерва! Ещё школу, небось, не окончила, — сжимала кулачки Дианка. – А этот ещё….гусь лапчатый, разговорился.
— Хлеб кончился. Запасов у вас мало, Юлий Капитоныч, — съязвил Паратов. – Может, тогда Лариса Дмитриевна споёт нам, пока не принесут?
— Ой, да, конечно споёт, — предупредил движение Ларисы Макс, помня предупреждение Гайди не давать Ларисе петь. – У Ларочки всегда поёт душа. Я не устаю наслаждаться этими божественными мелодиями. Но если кому-то не хватает хлеба, не стесняйтесь, господа, закусывайте кашей.
— Что за вздор! – презрительно бросил Паратов и с ним согласились несколько его «шестёрок».
— И опять вы зря горячитесь, словно ядовитый гриб, посыпанный солью. Разве вам неведомо, что древние славяне считали кашу «праматерью» хлеба?
— Расскажите, расскажите, — раздавалось со всех сторон.
— А как же спеть? – спросил Макс у Ларисы. Она скромно опустила глазки.
— Я что-то пока не в голосе. Ужасно хочется каши. Когда мы уедем в деревню, вы обещаете приготовить мне настоящую кашу?
— Всенепременно, дорогая – икнул Макс.
— Я тебе приготовлю, женолюб задрыпанный, — шипела за дверью Дианка, удерживаемая магистром от глупостей. – Вы обещали, что ничего лишнего не будет! Прекратите этот бред.
— А ничего лишнего и нет. Текст, конечно, — полная отсебятина. Но мне кажется, что сами персонажи не прочь вот таким образом пошалить. Однако я гарантирую, что…
— Ой, вам верить…. – всхлипнула Дианка и вновь приложилась к двери.
Макс весело продолжал развлекать уже порядком подогретых гостей:
— Варил один древний кулинар кашу и случайно насыпал крупы больше, чем полагалось. Вместо каши получилась лепёшка. И блюдо понравилось всем. Ну а со временем вместо крупы стали использовать муку.
— Поистине, древнее искусство – кулинария, — сказал кто-то из гостей.
— Кули….хули…хулинария! – выкрикнул Паратов. Он как-то быстро опьянел, чем крайне удивил присутствующих. О его стойкости к алкоголю ведь ходили легенды. Но Макс заранее обработал стенки и дно стакана для Паратова специальной стойкой никотиновой смесью. И теперь, запивая водку соком из этого фужера. Паратов всё равно, что выкуривал каждый раз одну сигарету, которая, как известно, усиливает действие алкоголя.
Гайди лишь качал головой шалостям Макса, но в глубине души, конечно же, был на его стороне. Чего не скажем о пыхтящей как паровоз Дианке. Это был надутый до предела очаровательный хомячок, готовый выпустить свои когти и искусать наглого шалуна.
— А что на самом деле происходило за обедом? – нетерпеливо спросила Дианка у Хранителя.
— О! Случилось всё наоборот. Во-первых, Лариса таки спела и Паратов поблагодарил её отдельно, незаметно от всех, признался ей в своих интимных чувствах. А она — ему.
— Где же в это время находился Карандышев?
— Он спал. Да-да. Пьяный, валялся как свинья под столом, ругая купцов, а кого-то даже назвал быдлом. Согласитесь, невыгодное положение. Мать Ларисы так обрисовала картину вечера:
— Да ведь он не глуп, самолюбив. Над ним подтрунивают, вина похваливают, он и рад; а сами только вид делают, что пьют, а ему подливают. Вот, за соседней дверью точно такой же обед с настоящим Карандышевым. Не хотите ли взглянуть?
— О, нет, — вздохнула Дианка. – Я представляю, какое унижение испытывает жених. Хотя и сам виноват, но жаль.
— Зато как умно, словно сапёр, ваш Макс обходит минные поля Паратова: и заботлив, и внимание гостям, и фрак Европейского класса и ко всем по-королевски и Ларисе не дал спеть и гости газировкой вино запивают. Они так уверились в Максе — как в знатоке кулинарной истории, что готовы выпить по его рекомендации и отвар из лягушек. А Паратов в пьяном виде горячится не на шутку.
Дианка подняла головку и впервые почувствовала гордость за Макса.
— Да, вот такой он у меня, — и добавила: — Гад!
Гости с хозяином совершали моцион для встряски желудков.
— Господа, — приглашал Макс, — прошу полюбопытствовать, моя коллекция оружия.
Гостям было интересно, но Паратов сегодня возражал:
— Да что это за пистолет?
— Ах, осторожнее, — крикнул Макс. – Он заряжен.
— Не бойтесь! Заряжен ли он, не заряжен ли, опасность от него одинакова; он всё равно не выстрелит. Стреляйте в меня в пяти шагах, я позволяю.
Макс не соглашался:
— Нет, этот пистоль пригодиться может.
— Да, в стену гвозди вколачивать.
С этими словами Паратов бросил пистолет на стол и отвернулся. От сотрясения сработал курок и прозвучал выстрел. Паратов, повернувшийся спиной, получил изрядную порцию в своё филейное достоинство. И удивлённо взвизгнул. Куда делось бахвальство! Куда подевался лоск и литературный русский язык. Вспомнить бы ему, как он выговаривал Ларисе, что плачущий мужчина похож на бабу. Конфуз!
— А на самом деле Карандышев выстрелил? – спросила у Гайди Диана.
— Нет. Испугался. Но ваш Макс – отчаянный парень.
— Ага, он убил человека.
-О, нет! Это соль. Классика. Всё гуманно и полезно – не какая-то там каменная, а йодистая. И если уж наказывать подлеца, то до конца. Вот так рассуждал Макс.
— И отомстил за Ларису, — задумчиво произнесла Дианка. – Ведь Паратов признался ей, что помолвлен. При этом желал заполучить Ларису – «повеселиться последний раз». И теперь она сидит у огня в кресле и плачет. Знаете, магистр. А мне по-человечески жаль её.
— Вы серьёзно? – изумился Гайди. — Ещё недавно вы называли её не иначе как…
— Да. И я не отказываюсь от своих слов. Но мы — женщины. И порою сами не понимаем, в кого влюбляемся, а кого презираем. Мы не верим ни нашим подругам, ни нашим родителям, которые отговаривают нас, призывают взглянуть на него трезвыми глазами и умом, но куда там. Мы считаем, что да, мужчины подлецы, но вот лично меня это не коснётся. Кого угодно – да, но только не меня. Именно мне повезёт. И я буду счастлива с ним. И пока сами не обожжёмся… Но мы не можем иначе. Кроме всего прочего, мы существуем вне вашей рациональности. Оттого, мы несчастливы в мире, где правят мужчины. Лариса не будет счастлива, даже если выйдет замуж за Карандышева. Она экзальтированная, импульсивная девушка, способная на самые роковые поступки ради удовлетворения своих прихотей: то в Волгу броситься, то ли повеситься. Она не умеет бороться, трезво смотреть на жизнь, радоваться ей, здраво и логически делать анализ поступков людей. Её охватывает страсть целиком, и она как «бабочка к огню». В конце концов, она повторит судьбу Анны Карениной.
— Вот как! – удивился Гайди.
— Это моё мнение. Каренина – это вышедшая замуж за нелюбимого Лариса Огудалова. Хотя, с другой стороны, ей действительно нужно узнать жизнь, больше с людьми общаться, при чем не только из её узкого круга, пойти учиться или работать, выезжать в Свет – получать удовольствия от жизни и обязательно занять себя чем-нибудь практическим…
Дианка еще продолжала рассуждать, больше сама с собой, как Хранитель обратил её внимание на дверь. Когда все гости уснули в сладостном опьянении, а мать Ларисы обрабатывала йодом раны несчастного Паратова, Макс тихонько подошёл к сидевшей в кресле Ларисе и укрыл её плечи шалью.
— Спасибо, Юлий Капитоныч, — шепнула она.
— Я присяду.
— Вы хороший человек. Я, наверное, полюблю Вас.
— А как же он?
— Он…он – это прошлое. Он дал мне картонные крылья и заставил взлететь. Но вот упала. Я уже готова была к тому, что разобьюсь. И тут меня подхватили на руки Вы.
Ласковая тишина окутала пространство вокруг них. Дианка с замиранием сердца кусала губы. Для неё там были не Лариса и Карандышев, а они – Диана и Макс.
— Я расскажу вам, Лариса Дмитриевна, сказку. И вы успокоитесь.
Она улыбнулась, прижала шаль к лицу и внимательными глазами смотрела на Макса.
-В далёкие-далёкие времена жила одна прекрасная принцесса. Как-то она повстречала в королевском лесу юношу-дровосека и влюбилась в него без памяти. Но он был бедным, а она – дочерью короля. Казалось, счастье влюблённых под угрозой. Перед ними встала неразрешимая проблема.
Лариса томно прикрыла глазки и инстинктивно придвигалась лицом к Максу. Она готова была уже прикоснуться губами к его шее, как двери широко распахнулись, левая створка вообще осталась болтаться на одной петле, Гайди упал плашмя на пол, а в гостиную ворвалась Дианка и громко заявила:
— И вдруг явилась баба Яга Диана и убила наглую принцессу и гадкого дровосека. И проблема была решена.
Сидевший на полу Макс моментально поспешил ретироваться по стол.
— Что здесь происходит? – испугалась Лариса. – Юлий Капитоныч, куда Вы?
Дианка сорвала с плеч Ларисы шаль и стала хлестать Макса по спине:
— Да! Куда же Вы, Юлий Капитоныч, сказочник, мать Вашу?
— Диана, остановись, — умолял Макс. – Это же всё для благого дела….
— Я тебе покажу для благого. Она уже готова была перед тобой раздеться.
— Что Вы себе позволяете? – закричала Лариса.
— А тебя никто…..Ой! Что с ней? – удивилась Дианка.
В кресле растворялись контуры рук, ноги исчезли, в воздухе рассыпалась на атомы голова Ларисы и лишь глаза какое-то время излучали тепло, но и они вскоре погасли угольками. Обстановка в комнате начала жутко скрипеть, будто мебель ломалась сама по себе, а воздух разрывался в клочья.
— Поспешим на улицу! – крикнул Гайди, придавленный креслом, которое превращалось в какой-то омут, затягивающий его плащ. – Быстрее, не то мы все исчезнем в небытие, как и они.
Все трое выбежали вон. Уже на улице Макс, переведя дух, спросил:
— Что всё это значит? Куда пропадает дом?
— Плод вашего воображения исчез, рассыпался, как карточный домик. Так и должно было случиться, дорогой Макс. Вы вообразили то, как лично Вы видите ситуацию. Вы заставили литературных персонажей жить так, как вам хочется и говорить то, что вам надо. И тем самым спасли честь и семью Карандышева. Но…
— Что «но»?
-Увы, но вы лишь автор параллельной реальности. А настоящий, Александр Николаевич Островский рассудил несколько иначе в своей «Бесприданнице».
— Значит, — горько произнёс Макс, — всё, что я старался сделать для Карандышева – впустую. Всё, что я сделал – это лишь останется моей фантазией…. Знаете, есть одна вещь во всём этом обеде, которая не является моей фантазией.
— Что это? – удивился Гайди. Макс взял Дианку за руки и с волнением произнёс:
— Лапа моя, я хочу, чтобы ты знала….
-Я знаю, — перебила его девушка, чуть надувая губки.
— Нет, просто всё, что я делал там…это всё было для тебя. И всё, что я говорил ей – я говорил тебе.
— Это…правда? – прижалась к нему Дианка.
— Конечно, правда, — обнял её Макс.
— Знаешь, а я ведь очень многое поняла…. Мне так много тебе надо рассказать.
— Ну, вот и славно, — улыбнулся Гайди и встревожено посмотрел на часы. – Раз, два, три, четыре…ну?
Раздался глухой звук выстрела. Молодые люди переглянулись.
— Что опять случилось? – с досадой, что прервали её уют, спросила Дианка.
— То, что и должно было случиться, как в пьесе, — скорбно вздохнул Хранитель и снял цилиндр.
— Боже, — прошептала Дианка. – Неужели Лариса….её… .
А ветер доносил от реки, с парохода обрывки последних слов Ларисы Дмитриевны, застреленной Карандышевым:
— Пусть веселятся, кому весело… Я не хочу мешать никому! Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо…умереть… Я ни на кого не жалуюсь, ни на кого не обижаюсь…вы все хорошие люди…я вас всех…всех люблю….я вас всех….всех люблю.
Минута скорби прошла как Вечность. Гайди одел цилиндр.
— Да, Макс, — сказал он. – Когда вы проявляли столь тёплые знаки внимания к Ларисе, от которых бы растаяла любая льдина, и любая почувствовала бы себя женщиной – любимой и нужной этому мужчине, у вашей Ларисы действительно что-то потеплело. Но, увы, Вы не Карандышев.
Диана вполголоса произнесла, кутаясь в тёплый пиджак Макса:
— А я хочу, чтобы рядом со мной был вот такой Карандышев. Всегда.
Гайди с Максом переглянулись. Диана заметила неловкость и спросила:
— Я глупую наивность сказала, да?
— Вы сказали то, что хотели сказать. Но теперь Вам решать – остаться ли Ларисой Дмитриевной или становиться Дианой.
— Дианой! – крикнула она. — Сыта по горло я дурочкой «Л.Д.».
— И чудесно. Это всё, что я от вас и хотел, друзья мои. Ну! В путь! И до новых встреч.
Покидая Литературию, и Диана и Макс тепло прощались с магистром, называя его теперь: Наш дорогой Реаниматор душ.
На кухне у плиты стояла Дианка в коротком, чуть распахнутом халатике и увлечённо резала в сковородку картошку, которую Макс передавал ей из раковины. Они пребывали в молчании, переваривая приключения и пытаясь осмыслить, как им быть дальше. Макс нацепил плеер, наушники и включил воспроизведение. Двигая головой в ритме Об ла ди Об ла да, он вдохновенно подпевал битлам, чем вызывал хихикающий восторг Дианки. У него не было ни музыкального слуха, ни голоса. Вдруг, что-то там клацнуло, песня прервалась, и Макс перестал конвульсивно дёргаться. Напротив, он замер и прислушался.
А случилось то, что перед путешествием в Литературию, как вы помните, кто-то позвонил. Это был Серж. Он взволнованно попросил Дианку выйти в парк, что близ дома, прогуляться. Она надела на шею плеер и под музыку спустилась вниз. Когда же к ней, сидящей на скамейке, подошёл Серж, она нажала на кнопку СТОП, как ей показалось. Но ошиблась. И началась ЗАПИСЬ. Её и слушал остолбеневший Макс.
-Хороший мой Оскарчик. У, какие щёки отъел. Ну, будешь печенье?
— Ээээ, это что за псина?
— Спокойно, Оскарчик. Невоспитанный мальчик пришёл. Нет, чтобы поздороваться. Но мы простим хама, да? Привет, Серёж. Это Оскар, милый мой лабрадор.
— У тебя есть собака?
— Это моего соседа. Попросил погулять с ним.
-Да-да. Ясно.
— Ну, что, о чем ты хотел поговорить?
— А мы при собаке будем общаться?
— Ты его стесняешься?
— Ну, ладно. К тебе не подсядешь. Хитрая ты всегда была, кисуль. Предусмотрительная.
— Конечно. Вся в папу. Была б дурой, уже бы с детьми пришла от неизвестного папы.
— А ты сегодня какая-то холодная. Вчера нежнее была. Прямо пластилин. На всё готова была. А сегодня прямо снежная королева.
— Вчера ты меня очень обидел. Но теперь я готова. Что еще?
— Ну, чего ты как не родная? Неужели не соскучилась?
— Постаралась не соскучиться.
— Это как?
— А так. Как ты заметил вчера, у меня есть мужчина.
-Ах, да. Кстати, он мог бы извиниться.
— Собственно за что?
— Нагло себя вёл, как урка. Швырнул мелочь мне как нищему. Тебя увёз. Это нормально?
— Это по-мужски. Посягнули на его территорию, чего же ты хотел?
— Да я бы ему врезал за такие наезды.
— А чего ж не врезал?
— Та мало ли, кто это такой. Ворвался как из зоны.
— А тебе, чтобы защитить свою девушку, нужно знать имя и паспортные данные бандита? Да, Серёж. Не узнаю тебя.
— Ой, да ладно, Диана. Не утрируй. Что ты вообще в нём нашла? Кто он такой?
— Ну, да. Он не рафинированный мажор «на понтах», уж извини. Простой стоматолог.
— Фу, ты же сама из нашего клана золотой молодёжи. А связалась с каким-то…
— Ротик закрой. Да. Он простой дантист. Моя мама в своё время вышла замуж тоже за бедного лейтенанта милиции. Теперь мой папа – полковник, профессор и обеспеченный человек, при том, что никогда не был оборотнем. Когда проходишь весь путь вместе, — от низов, то он дороже становится. Не по деньгам. Впрочем, тебе этого не понять.
— Почему ты такая? Я же ведь хочу, чтобы мы тоже были вместе? А ты мне не веришь.
— Ой, не надо изображать жертву. Серёж. Да. Я тебе не верю. Ты широк, добр, щедр. Стал еще более лощён и импозантен. Вон, даже брюшко появилось. Но я не хочу этого уже. Не нужны мне широкие объятья, куда с лёгкостью помещаются еще с десяток Дианочек. Пусть объятья будут потеснее, но так мне будет теплее, и они будут только для меня. Понимаешь?
— А чем тебя не устроили мои объятья? НЕ забывай, что ты изменила мне?
— Так. Теперь насчёт измены. Да! Я изменила тебе!
— Не понял. Ты как будто счастлива от этого?
— Очень. Ты не представляешь, насколько. И, слава Богу! Я вчера крепче убедилась, что Он есть и не дал мне упасть в грех, но свою вину я ощущала вчера всего лишь несколько часов.
— Почему? Да если б не твой дантист, мы б уже в сауне кувыркались.
-А вот тут ты ошибся. И я тебе докажу. Моя измена по сравнению с твоей – ничто. Я хоть уже разлюбила тебя и потом изменила, а ты изменил мне, любя меня, как утверждал вчера. А это уже действительно грех. Или ты врал, что меня любишь до сих пор?
-Не врал. Я жду доказательств. Чего это ты не поехала бы в сауну со мной?
— Вчера ты случайно на столе оставил свой кошелёк. Пьян был. Я понимаю. Вытащил все деньги, швырнул его на стол и пошел покупать мне коктейль.
— И что?
— А чего у тебя голосок задрожал, Серёнь? Моя подружка взяла, да и взглянула на содержимое кошелёчка. Когда Кристина отвела меня в туалет, обматерила меня как следует, до синяков и показала твой портмоне…впрочем, я тебе передам наш разговор до единого слова.
Вчерашний вечер, после того, как Кристина отвела пьяную Дианку в дамскую комнату.
— Вот, смотри! – Кристина извлекла из-за декольте портмоне.
— Что? Это Серёжкин кошелек! Ты еще и во…ровка! Не…навижу тебя. Больше ты мне не подруга, — зло крикнула пьяная Дианка и получила звонкую пощёчину в ответ. От неожиданности и шока она сползла по грязной стене и уронила голову на колени. Из глубины послышалось приглушённое рыдание. Кристина подняла пальцами голову подруги за волосы, а другой рукой развернула портмоне Сержа перед её глазами.
— Ну! Нет, ты посмотри сначала!
— Кто? Кто это? – Дианка размазывала слёзы по щекам, стараясь всмотреться в фото.
-Это его сестра? – вопросом на вопрос ответила Кристина.
— У него нет сестры.
— Мать?
— Не похожа.
— Тогда кто? – требовала подруга.
Дианка скривила губки.
— Только не реветь, нюня! – приказала железная Кристина, сжав волосы подруги до боли.
— Не знаю? – пропищала Диана.
— Смотри что на обороте. Перевести с английского?
Диана прочитала: Моему суженому Сергию в день помолвки с любовью от Лори Колдер, и дата прошлой недели. Она медленно подняла голову на Кристину и с новым взрывом плача и криком: — Какая я дура… — прижала свою голову к изящным ногам подруги.
— И я так думаю. Он не писал тебе, потому что уже был с ней.
— Тогда…тогда зачем он приехал?
— Месть. Тебе, за то, что посмела встречаться с другим и забыть его. Ты ведь не скрывала своих отношений с Максом. А дружки всё и доложили Сержу.
Диана медленно произнесла:
— Заставить страдать воспоминаниями, споить меня и переспать….и бросить…?
— Он давно тебя бросил, глупая. Ты не перспективная.
— В смысле? А она? – брезгливо спросила Дианка.
— Ты совсем не читаешь твиттер. Это дочь миллиардера-совладельца Эм-Би-Ай. Как ты думаешь: кого он выберет, — её или университетскую училку с честным папой юристом?
Диана сникла, потирая поцарапанную кольцом Кристины нижнюю губу. Она вновь зарыдала. Кристина прижала её лицо к ногам и, приглаживая расческой волосы Дианки сказала:
— Приведи в порядок своё обаятельное личико, королева сопливая и иди в зал. И без дури мне. Хорошо поняла?
Дианка испугалась колючего взгляда подруги. Она никогда за столько лет не подозревала, чтобы такая интеллигентная, поэтическая, тонкая натура обладала такой жёсткостью. «Правду говорят, что муж и жена – одна сатана. Набралась от своего Гарри. Прям мужлан, а не женщина. Хотя она больше мне напоминает Ксену – принцессу воинов».
— Не слышу.
— Да, Крись. Прости. Только не кричи, пожалуйста. Мне так плохо.
— Так ты хочешь, чтобы плохо стало не только тебе, но и другим? Макс тебя любит, а ты…
— Прошу тебя, безжалостная, — взмолилась Диана.- Ой! – Она прижала ладони ко рту, — тошнит….я….ой…мамочки….помоги мне….только Максу не говори…вырву сейчас…
— Чудо ты моё несчастное, — простонала Кристина и потянула скрюченную подругу в кабинку. Эх, женская дружба. Мда.
— Ну, что, Серёж. Что-то ты осунулся как-то. На что ты вчера рассчитывал? Наверное, думал, как меня лучше трахнуть – с презервативом или без. Хотя, тут же решил: не буду тратить на неё ещё и резинку. Пригодится для других, да? А эта залетит или нет – её проблемы? Ты знаешь, я тебя даже не ненавижу. Видишь, как я спокойна.
— Дианочка….прости….
— О, мы на коленки театрально упали! Постой, постой на них. Я не буду тебя поднимать. Не надо Оскарчик нюхать дядю, не то отравишься. А вот пописять можешь.
— Ты унижаешь меня, Диана.
— Что? Что ты сказал? А ты…ТЫ! Что делал всё это время, подонок?
— Ах, Кристина, Кристина. Сучка костлявая.
-Не смей оскорблять мою подругу. Я разбиваю еще один стереотип и утверждаю: женская дружба существует. Но! С маленькой оговоркой: если женщина относится к своей подруге как настоящий мужчина. Мне надо было вчера стать дрянью для своего любимого, чтобы это понять. Я…я прощаю тебе всё, Сергей. Всё абсолютно. По-королевски. Но знай, что это прощение тебе достаётся по самому дорогому – по самому Гамбургскому счёту, который ты вполне заслужил.
— Что за счёт такой?
— Это счёт справедливости – без лицемерия, без игры, без твоих шоу и без театральных истерик. А как есть. Честно. До копеечки за каждую мою слезинку. Игры кончились, Серёжа. Я прощаю тебя, но с этим прощением ты навсегда меня теряешь. Я расскажу Максу всё о тебе, о нас, о вчерашнем вечере и я теперь верю – он поймёт. И не только ему расскажу….
— А кому еще? – вздрогнул Серж.
— Лоре Колдер! Не видать тебе доченьки миллиардера. Стоит лишь пасть подозрению на нечистоплотность зятя и её папа не захочет пересудов. К тому же мы подбавим несколько фотографий вечера и твои любовные письма ко мне как раз тогда, когда у вас был бурный роман. Ну, как? Хватит на первое время? Что скажет мистер миллиардер, ай-яй-яй-яй.
— Ты…ты… не сделаешь этого! Нет!
— Стой на коленях, Иуда.
— Дианочка…пожалуйста…умоляю….не надо…..
— О, у нас слёзки? Какой же ты сейчас нелепый. Тряпка. Фу! Но зато в первый раз настоящий. Каким и был всегда.
— Прости…прости меня…только не надо Лори….я…я люблю её..
Диана глубоко вздохнула.
— Несчастный. Ну, что, Оскарчик. Помилуем это? Слышишь? Королева тебя милует. Но если ты только посмеешь угрожать моим близким – я сделаю то, что обещала.
Серж, роняя слёзы на траву, еле поднялся, измазав белые брюки в грязи.
— Ты такая жестокая…..
— Учителя хорошие.
— Ладно…чем же он тебе всё-таки нравится? Должна ж быть какая-то искра?
— И она была. Как и у нас с тобой. Только наша ушла в землю. А тут короткое замыкание.
— А если без твоих любимых метафор?
— У него очень тёплые ладошки, а у меня – всегда такие холодные пальчики.
— Что, и никаких недостатков?
— Почему же. Есть и недостатки. Например, он никак не может научиться расстёгивать мой лифчик. Ладно, мне пора.
— Уже убегаешь?
— Да. Мне предстоит одно важное путешествие.
-Ну, будь счастлива…королева.
-Обязательно буду.
Картошка, шипя, подскакивала на сковородке. По кухне носились ароматы, что вызывало страдания пустых желудков изголодавшихся мужчины и женщины. Макс поставил на огонь чайник, а Дианка принялась быстро резать помидоры для салатика. Макс подошёл к ней сзади и всем телом прислонился к спине. Дианка, слегка расслабившись, произнесла полушёпотом:
— Милый, если ты решился задушить, то у меня в руках ножичек, если что. Я буду дико защищаться.
Он обхватил её за тонкую талию и стал гладить животик, бережно обволакивая горячие бёдра.
— Максик, сейчас картошка сгорит. Ну что ты…делаешь….
— Я просто постою. С тобой теплее всего в жизни.
В Дианке словно изнутри зажглось что-то… живительное. Она вытянулась спинкой на его груди, прижав нежную попу к его ногам и запрокинув голову к поцелуям. Руками опускаясь по бёдрам, Макс жадно прижимал её к паху.
— Подожди, котик, — шептала возбуждённая Дианка. – Подожди. Я должна тебе так много рассказать. Я не хочу, чтобы между нами были какие-то тайны, даже если они из прошлого.
— Потом. Всё потом. Иди ко мне. Не хочу сейчас никакого прошлого. Хочу настоящего.
-Миленький, ах……я вся дрожу…что ты делаешь со мной…ой…подожди чуть-чуть…посмотри за картошечкой, я сейчас приду. Мне в ванную нужно.
— Зачем? — удивился Макс.
— Всё тебе нужно знать. Секрет, — улыбнулась Дианка и исчезла за дверью.
Замечательный был вечер. Они заслужили после всего пережитого ими действительно чего-то замечательного. В прошлое уходила холодная эгоистичная и мнимо счастливая эпоха «Я» и наступала поистине счастливая, домашняя и очень тёплая эра «МЫ». И пока наши герои вместе, пока она будет беспокоиться, чтобы его голова во сне не свешивалась с кровати, а он – чтобы ей не было холодно от ночного ветерка, пока их души и тела не могут друг без друга дышать, любить, жить, никакой визит из прошлого им не страшен.
Автор публикации
Ого, какая параллель проведена
А приключение Макса в Литературии весьма забавно. Истинно, иметь бы Карандышеву чуть больше ума и такта, всё могло бы сложиться иначе. Спасибо! 
Повествование, как и все, уже мною прочитанные, на высочайшем уровне, и присутствует элемент неожиданности.
Спасибо, Саша, большое! Честно говоря, я позволяю такое творить над классиком, над устоявшимися стереотипами персонажей….но надеюсь, классики на меня не в обиде. По сравнению с тем, какой ужас ставят на сценах театров, кромсая классику по живому, у меня просто невинная забава. Хотя не забавы ради пишу Путешествия. Далеко не забавы для.
Вы не творите ничего преступного, Карина, а всего лишь помогаете поклонникам классики подглядеть, как всё могло бы обернуться, если бы возникли иные обстоятельства. И, конечно, подчеркиваете важность поведения человека — героя произведения.
Вы совершенно верно поняли основную суть путешествий!
Рада этому. Что ж, теперь я очень заинтересованное лицо )))
Здесь есть один не совсем приятный нюанс. Если не удалось спасти Ларису, то получается, что путешествие оказалось бесплодным. Макс просто побывал в шкуре Карандышева, чуть ли не забавы ради, изящно очаровал гостей — и в аут… Дианка своим ревнивым вмешательством, конечно, напортачила, но можно было бы как-то… и не дать жениху "вести огонь на поражение". Нет, я бы всё-таки пожалел невесту…
Виталий, кто вам сказал, что целью путешествия было спасение Ларисы? Боже упаси. Много чести для неё. Диане надо было увидеть себя со стороны и она увидела, насколько дура эта Лариса. И показать Паратова полным ничтожеством и подонком, коим он и является, а Карандышева наоборот — представить в более выгодном свете. Макс постарался разрушить стереотипный треугольник, когда девушка с хорошим парнем, но появляется третий (плохой) и она уходит с плохим. Да фиг там)) Лариса, поскольку избалованная, недалекая, эгоистичная дура, конечно же по своей глупости уйдет всё равно с Паратовым, а вот Диана останется как раз с Максом. По крайней мере, Макс — Карандышев попытался. С Паратовым получилось отлично — показать в глазах Ларисы всё его ничтожество, а вот с Карандышевым — нет, но зато Диана поняла, кто лучше: Паратов (Сергей) или Карандышев (Макс). А спасать Ларису — еще чего)) Тем более, я считаю важнейшим в этом путешествии те места, когда Диана обвиняет Ларису. Перечитайте, как она её избивает словами — её и ей подобных инфантильных избалованных дурочек. Обвиняя её — она обвиняет и себя именно в этом.
Спору нет, отмордовала словесно дуру на высшем уровне. Только ведь дур (как и дураков) на белом свете немеряно, Но это не значит, что каждого надо в грязь окунать. Вспоминаются слова персонажа Б. Брондукова (Грищенко) из фильма "Зелёный фургон": "…Та що ж будэ, колы вси грамотными станут!.."
Не каждого, вы абсолютно правы) Однако Лариса — типаж не только необразованных закомплексованных девочек 19 века. Таких много и в веке 21-ом. Так что Диана мордовала не одну Ларису, а всех таких же, как и она.
Карина, как всегда на высоте!… и Вы и Ваши герои!
Мы старались!)) Спасибо, Наташа, большое!